«СТИМУЛ ЖИТЬ И ТВОРИТЬ»
В тот раз светлый праздник Пасхи Александр Адабашьян решил встретить в доме хороших друзей под Москвой. Дочка хозяев дома Катя весь вечер украдкой посматривала в сторону Александра. Он, хоть и дружил с ее родителями, нечасто бывал у них в гостях.
Впервые она увидела его на съемках фильма Михалкова «Свой среди чужих...». Он был на этой картине художником и соавтором сценария, а Катя снималась в эпизодической роли. Восемнадцатилетняя девушка влюбилась с первого взгляда. Но тогда Адабашьян ухаживал за сестрой знаменитого кинооператора Павла Лебешева - Мариной, которая тоже работала в их съемочной группе. Глядя на стремительно развивающийся красивый роман, Катя лишь грустно вздыхала. Потом она не видела Адабашьяна несколько лет. Родители рассказывали, что он женился на Марине, но спустя три года после свадьбы овдовел и что вряд ли скоро сможет создать семью: слишком сильна была его привязанность к жене...
Александр Адабашьян
«Марина умерла от простого медицинского укола: у нее началось заражение крови, и ее отправили в больницу. В то время мы только-только приступили к съемкам фильма «Раба любви», но я, покинув съемочную группу, день и ночь проводил рядом с Мариной. Как-то меня вызвал к себе заведующий отделением и сказал: «Вы можете спокойно отправляться работать, все будет в порядке. Опасности для ее жизни уже нет». И так он убедительно это говорил, что я согласился уехать в экспедицию. За день до моего отлета в Москву мы снимали сцену, когда героиню Елены Соловей окружают обезумевшие поклонники у кинотеатра, а она кричит: «Господа! Как вы можете это смотреть? Все ложь!» Помните этот момент в картине? Я тогда не понял, почему съемки ведет второй оператор, а Павел Лебешев отрешенно сидит рядом, не обратил особого внимания на то, что лица у всей группы какие-то странные. Как оказалось, им уже сообщили о смерти Марины, но они не хотели мне рассказывать о беде, считали, что лучше, если я все узнаю сам. С тех пор, когда показывают «Рабу любви», я не могу смотреть эту сцену...»
В мини сериале «Мастер и Маргарита»
Кате показалось, что она ослышалась, когда Александр неожиданно ее спросил: «Вы согласитесь стать моей женой?» - «Вполне возможно...» - растерянно, но серьезно ответила она. Александр сделал ей предложение в тот самый пасхальный вечер, когда они вдвоем вышли на крыльцо подышать свежим весенним воздухом.
«Можно сказать, свадьбы у нас не было. Мне нужно было ехать с Никитой Михалковым на выбор натуры для «Обломова», и я предложил Кате как профессиональному художнику помочь нам в этом деле. Но чтобы у нас не возникло проблем в гостинице, решили зарегистрироваться в загсе. Раньше ведь без штампа в паспорте в один номер мужчину и женщину вместе не селили. Мы обошлись без белого платья и брызг шампанского, но это никак не повлияло на нашу совместную жизнь: вместе мы уже тридцать лет...»
«В первые годы «притирка» друг к другу была сложной. Я никак не могла привыкнуть к стилю жизни Адабашьяна. Со своим другом Никитой Михалковым они пропадали в ресторанах, куда-то ездили по ночам. Я же нервничала, ревновала... Но со временем я начала по-другому к этому относиться. Мне хотелось сохранить семью, поэтому я научилась уважать права мужа, в первую очередь - право быть свободным человеком. И как только я смирилась с некоторыми вещами, сразу обрела внутреннее равновесие и спокойствие».
С женой Катей и дочкой Сашей.
Правда, с тем, чтобы быть просто женой известного человека, Катя смириться не могла. Она окончила театрально-художественное училище и некоторое время успешно работала на «Мосфильме» художником по костюмам. Но как только родился ребенок, добровольно стала домохозяйкой, о чем теперь совершенно не жалеет.
«Старшую дочь мы назвали Сашей, в честь папы. Когда появилась младшая, она стала Катей-второй. Девчонки абсолютно разные. Санька с детства была очень серьезной и ответственной личностью. Мы с мужем даже прозвали ее «старой», поскольку она знала ответы на любые вопросы. Окончила МГУ, греко-византийское отделение филфака, родила двоих детей. А вот младшая всегда стремилась к свободе и самовыражению. Постоянно меняла цвет волос: зеленый на красный, красный на белый, вызывающе одевалась. Но мы считали, что пусть лучше перебесится в подростковом возрасте. Я ведь тоже в свое время оказалась среди хиппующих художников. Моей любимой одеждой были потертые джинсы, маечки и красная коротенькая курточка, которую Саша прозвал «опереточной».
С женой Катей.
Но жизнь изменила мои привычки. Так произошло и с младшей дочкой. Правда, в профессии она еще не определилась: бросила ГИТИС и сейчас пробует конструировать одежду. Посмотрим, что из этого получится... Когда-то Саша сказал, что семья для него - стимул жить и творить, и, если бы у него не было нас, ему ничто не мешало бы удариться в богемные загулы и даже забросить творчество. К счастью, этого не случилось, поэтому его слова я воспринимаю как комплимент себе. Просто я вовремя поняла, что человека надо принимать таким, каков он есть».