«ВО ВСЕМ ВИНОВАТ ТЕЛЕВИЗОР!»

В Москву Валя Леонтьева приехала в 1944-м. На Арбате жила ее тетя, у кото­рой она и поселилась. После блокадного Ленинграда столица показалась Вале го­родом из другого мира: здесь не рвались бомбы, на улицах было оживленно, рабо­тал транспорт... Но больше всего девуш­ку обрадовало то, что снова можно было пойти учиться. С детства она мечтала стать актрисой, поэтому по совету тети поступила в Школу-студию МХАТа.

Валентина Леонтьева

Однажды, возвращаясь после занятий, домой, Валя шла мимо траншеи, которую копали пленные немцы. Один из них вдруг поднял глаза и умоляюще посмотрел на нее, потом протянул руки и прошептал: «Мадам, хлеба!» Таких тонких аристокра­тических рук Валя никогда не видела. «Можно я покормлю его обедом?» - спро­сила она у охранника. «Ну покормите, если не боитесь». «Меня покорили его удивительные ру­ки - руки музыканта... Он жадно схватил­ся за ложку, когда я налила ему тарелку супа. Но, видимо, воспитание не позволя­ло ему тут же накинуться на еду. Я поняла это и вышла из кухни. Тут же ложка быст­ро-быстро застучала по тарелке. Когда вернулась, он спросил меня на ломаном русском: «Мама, папа где? Война...» Я от­ветила, что папа умер в блокаду. На его гла­за навернулись слезы, он встал из-за сто­ла, благодарно кивнул и ушел...»

Прошло несколько лет. Валя успела окончить Школу-студию, отработать по распределению в Тамбовском театре и выйти замуж за начинающего режиссера. Но ни театральная, ни семейная жизнь радости не приносили, поэтому однажды она собрала вещи и вернулась в Москву. Валя снова поселилась у тети. Как-то в квартире раздался звонок. На пороге стояли молодой мужчина и пожилая дама. «Вы меня не узнаете?» - спросил мужчи­на. Валя, едва взглянув на его руки, тут же вспомнила пленного немца...

«Оказалось, он думал обо мне все эти годы. И как только появилась возмож­ность, купил туристическую путевку и при­ехал. Знаете зачем? Чтобы предложить мне выйти за него замуж! А чтобы я пове­рила в серьезность его намерений, при­вез маму. Но я ответила: «Извините, но я из своей страны никогда не уеду!» Вот так эта история и закончилась, но я до сих пор храню память о нем в своей душе...»

Второй раз Валентина вышла замуж, когда ей было уже под сорок. Своего ново­го мужа она встретила в ресторане. Высо­кий брюнет в темных очках подошел к ней и заговорил на английском: «Май нэйм из Эрик...» Видя ее растерянность, на помощь пришел переводчик: «Нашего гостя зовут Эрик. Он восхищен вами и хочет пригла­сить на танец...» Валентина танцевала с ним и с грустью думала: «Ну почему, как только мне нравится мужчина, он ока­зывается иностранцем? Неужели мне суждено всегда быть одной?» Через переводчика они проговорили с Эри­ком весь вечер. Прощаясь, Валя оста­вила ему свой номер телефона.

«На следующий день мне позво­нили. «Валентина, я хочу изви­ниться!» - услышала я в трубке голос моего вчерашнего зна­комого. Только теперь гово­рил он на чистейшем рус­ском: «Мы поспорили вчера с друзьями, что вы примете меня за иностранца. Я не Эрик. Меня зовут Юрий. Я хо­чу загладить свою ви­ну и приглашаю вас на обед в тот же ресторан...» Я так обрадова­лась, что он оказался русским! Летела на встречу как на крыльях.»

Валентина Леонтьева

А через несколько месяцев Валенти­на Леонтьева - в то время уже известный диктор телевидения — и Юрий - совет­ский дипломат - поженились. Он пере­ехал в ее маленькую комнатку в комму­налке. Из мебели здесь были только кровать, стул да несколько вбитых в сте­ну гвоздей, на которых висели скромные вещи телезвезды. Вскоре в их семье по­явился сын Митя.

Сын Митя

«Господи, какая я была идиотка! Сына не пеленала, не кормила. Уходила на ра­боту - он еще спал, приходила - он уже спал. Митю воспитывала бабушка. Сын терпеть не мог телевизор, потому что тот отнимал у него маму. Он говорил: «Я не люблю маму! Она «всехняя», а я хочу, что­бы она была только моей!» Когда начина­лась моя передача, убегал в другую ком­нату и спрашивал бабушку: «Мама еще в телевизоре?» И лишь после того, как я уходила из эфира, садился к экрану и смотрел сказку. А однажды я принесла домой детские рисунки. Митя подбежал, вырвал их у меня из рук и давай рвать, кричать: «Я тебя не люблю!» Потом-то я поняла: он же сам хорошо рисовал, а я ни разу не похвалила его... У нас до сих пор сложные отношения.

Валентина Леонтьева и сын Дмитрий

Понимаю, что это та цена, которую я заплатила за то, что так любила свою работу. Моя женская судь­ба вообще оказалась какой-то однобокой. Не только сын, но и муж ревновал меня к телевидению. Он работал в дипломати­ческом корпусе, жил за рубежом. Для Юры было сделано исключение: он мог выез­жать за границу без жены - настолько в нашем правительстве считались с моей ролью на телевидении. Наверное, он хо­тел видеть рядом с собой любимую жен­щину, я же постоянно пропадала на рабо­те. И он оставил меня. Когда несколько лет назад мне позвонили и сказали, что Юра умер, я даже не сразу вспомнила, кто это, ведь я вычеркнула этого человека из своей памяти.

Вот и получается, что са­мой большой моей любовью в жизни было телевидение. Но не сетую: я жила и рабо­тала на полную катушку, и горевать, что когда-то меня все любили, а теперь я ста­рая и забытая, смысла нет. Это жизнь, и, что ни говори, я ею довольна...».