«СЕЛЬСКАЯ ЧЕСТЬ»

Фильм «Здравствуй и прощай» для зрителей 70-х стал откровением. Оказывается, в селах живут обычные люди, которые озабочены не битвой за урожай, а - страшно подумать! - поиском любви.

Титры: «ЗДРАВСТВУЙ И ПРОЩАЙ», «Ленфильм», 1972 год. Режиссер: Виталий Мельников. Сценарист: Виктор Мережко. Оператор: Юрий Векслер. В ролях: Людмила Зайцева, Олег Ефремов, Михаил Кононов, Наталья Гундарева, Виктор Павлов и другие.

 

СНИМАТЬ ИМЕЕМ ПРАВО

Зимой 1972 года от никому не известного на «Ленфильме» Виктора МЕРЕЖКО в ре­дакционный отдел поступил сценарий комедии о сель­ской жизни. В нем все было не по правилам, а главное, в нем отсутствовали две обяза­тельные темы — соревнова­ние колхозников и становле­ние личности в коллективе.

Зато на первом плане оказал­ся предосудительный любов­ный треугольник: замужняя многодетная Шурка, ее непу­тевый муж Митька по прозви­щу Имею Право и (о ужас!) участковый милиционер Бу­ров. В общем, у сценария фильма «Здравствуй и про­щай» были все шансы оправ­дать свое название и сгинуть в архивах студии. Однако он приглянулся режиссеру Вита­лию МЕЛЬНИКОВУ, который давно хотел снять картину о русской женщине, тянущей воз житейских забот. А какие у Мережко сочные диалоги! Чувствовалось, что автор хо­рошо знает деревенский быт.

Режиссер и драматург по­знакомились и быстро нашли общий язык. Мельников стре­мился к этнографической точности, поэтому для съемок выбрали две станицы под Ростовом-на-Дону. Местные казаки оказались настолько артистичными, что ради прав­ды жизни режиссер поручил им почти все эпизодические роли.

КАЗАЧКА

За приглашенных в карти­ну Олега ЕФРЕМОВА и Миха­ила КОНОНОВА Мельников не беспокоился. С исполни­тельницей женской роли вто­рого плана тоже проблем не было: выпускница Щукинско­го училища Наталья ГУНДА­РЕВА сразу же почувствовала комедийную природу своего персонажа - Наденки - и сыграла на кинопробах весе­ло и убедительно. Но кто будет главной героиней?

Ни одну из звезд советского экрана не представляли в образе раз­битной колхозницы. Все ре­шилось в тот момент, когда в кабинет Мельникова случай­но заглянула Людмила ЗАЙ­ЦЕВА. Неповторимая кресть­янская грация, хрипловатый хохоток и певучий малорос­сийский говор... «Шурка!» - одновременно вскричали ре­жиссер и драматург.

Летом начались съемки. Станичники быстро привыкли к киношникам, и, несмотря на то что практически все они были задействованы на пло­щадке, жизнь в селении шла своим чередом. А когда в ста­нице надумали сыграть свадь­бу, работу над картиной при­шлось прервать на неделю. Зайцева вместе с казачками активно участвовала в подготовке свадебного стола и даже ходила с женщинами купаться на реку.

А вот Гунда­ревой не повезло: по просьбе режиссера она старалась не появляться лишний раз на солнце, ведь ее героиня - буфетчица - отличалась «го­родским» цветом кожи. Олег ЕФРЕМОВ по вече­рам сидел с селянами на завалинке, обсуждая международное положение. Местные верили ему безого­ворочно. В общем, все грани между городом и деревней оказались стертыми.

К актер­скому коллективу присоеди­нился и киевский артист Бо­рислав БРОНДУКОВ. Душа компании, он часто исполнял свою любимую песню «Ой, у поли криныченька», которая и стала музыкальной темой картины. Для режиссера и всей съемочной группы боль­шой удачей явилось и то, что фильм снимали вдали от на­чальников и привезли уже фактически готовым.

 

КИНО ПРИЕХАЛО!

После шумной московской премьеры творческая группа фильма, захватив коробки с пленкой, прямо из Дома кино поспешила на ростовский поезд. В станице их никто не ждал, но за считанные минуты в клубе собрались все её жители. Из зала вынесли лавки, и люди устроились прямо на полу.

Подобные стихийные сборища без санкции сверху тогда не одобряли. Кто-то из перепуганных местных чиновников постарался легализовать мероприятие. «Товарищи колхозники! - сказал он. - По моему разрешению показую вам за хорошую работу новый фильм под кодовым названием «Здравствуй и прощай». Фильм считаю открытым»

После такого выступления просмотр затянулся на целых три дня. Картину крутили без перерыва, круглосуточно. Виталий Мельников вспоминает: «Мы без конца выходили кланяться, а потом вместе со зрителями снова и снова смотрели нашу ленту. И испытывали непередаваемое счастье от единения с этими людьми».